Материал «Авито» к своему 15-летию обновил дизайн-систему, портал ПЛАС
Маркетинг
04 Октября 2022, 12:58 4450 просмотровТеги:
Авитодизайн«Авито» в преддверии дня рождения компании обновил визуальный стиль, чтобы ярче транслировать ценности бренда пользователям и партнёрам.
Ключевой задачей было освежить бренд и сделать его более ярким и заметным на рынке, рассказали в компании.
Рост онлайн-покупок продуктов в России замедлился до 24,5%
В Россию в 2023 году могут прийти более 20 новых международных брендов
Индекс потребительской уверенности достиг максимума за 5 лет
Первым шагом масштабного обновления стали новый логотип и изменённая цветовая палитра. Помимо этого, компания полностью обновила типографику и фирменную графику, а в середине лета начала интегрировать новые визуальные решения в маркетинговые коммуникации.
Предыдущее масштабное обновление визуального стиля было в 2014 году, когда в логотипе впервые появились разноцветные круги, символизирующие широту выбора предложений в пяти основных направлениях бизнеса компании: Товарах, Работе, Услугах, Авто, Недвижимости.
По данным исследований компании, более 80% аудитории легко узнают айдентику «Авито» и её атрибуты. Однако глобальная цифровизация требовала новых решений, которые позволили бы сохранить узнаваемость бренда и вместе с этим подчёркивали эволюционные изменения стиля.
Поэтому ключевой задачей стало свежесть бренда и его яркость, заметность на рынке. При этом в разных моделях дизайна должны были считываться основные ценности бренда, для этой задачи компания пригласила бренд-бюро Shuka.
Обновлённая дизайн-система отображает позиционирование «Авито» сегодня: консолидированный силуэт знака и надписи с устойчивыми композиционными и типографическими принципами делает образ бренда надёжнее.
«В этом году “Авито” исполняется 15 лет, и за это время наш сервис прошёл большой путь: от доски объявлений до уникальной платформы для коммерции, объединяющей в себе пять бизнес-вертикалей, — рассказала бренд-директор «Авито» Арина Гиршович. — Сейчас “Авито” является ресурсом, который помогает десяткам миллионов людей в месяц решать свои повседневные задачи, а также комфортной средой для развития сотен тысяч малых и средних компаний в России».
По её словам, с каждым днём платформа развивается, становится технологичнее, удобнее и безопаснее.
«Наш визуальный язык должен идти в ногу со временем, быть ярким и заметным на высококонкурентном рынке, — отметила Арина Гиршович. — При разработке дизайн-системы нам хотелось сохранить узнаваемое графическое наследие и создать гибкие визуальные принципы, соответствующие предназначению бренда, его характеру и ключевым ценностям для пользователей: безграничному выбору, взаимной выгоде и уверенности».
С визуальной точки зрения логотип стал более устойчивым. Восходящая динамика знака делает его уверенным, строгая геометрия надписи и эффект обратного контраста — современным. Повторяющиеся окружности добавляют энергию ритму, а расположенные ближе друг к другу буквы и графика формируют ощущение единства.
Цвета бренда стали ярче, пространство для них — больше, восприятие дизайна — насыщеннее. «Ламповый» бежевый цвет исключён из палитры, а роль белого усилилась, из-за чего вещественное ощущение бренда сменилось технологичным. В макетах каждой вертикали присутствует вся палитра, при этом делается больший акцент на свой фирменный цвет.
Фирменная графика — новый элемент визуального языка. Серия изображений заимствует и развивает пластику знака «Авито», передаёт оптимистичный характер бренда и через сочетание узнаваемых элементов позволяет прямо иллюстрировать одну из его ценностей.
Aeroport — фирменный шрифт дизайн-системы.
Из-за широких штрихов и массивных строчных букв он выглядит уверенно, держит строку и убедителен в мелких и крупных форматах. Центральная симметрия типографических элементов упорядочивает вёрстку, уравновешивает графическую динамику и делает коммуникацию аккуратной.
Понравился материал? Поделись.
Подписывайтесь на наши группы,
чтобы быть в курсе событий отрасли.
Увеличьте лояльность своих читателей
Приложения: Последние новости России и мира – Коммерсантъ Guide (152601)
Осваивая железнодорожную тему, искусство двигалось от восторга перед машинной мощью, техническим и социальным прогрессом к осознанию того, что поезда перевозят людей. Так в живописи появятся вокзалы, зона перехода от прежнего к новому
Джорджо де Кирико. «Вокзал Монпарнас», 1914
Фото: © 2023 Artists Rights Society (ARS), New York / SIAE, Rome
Джорджо де Кирико.
«Вокзал Монпарнас», 1914
Фото: © 2023 Artists Rights Society (ARS), New York / SIAE, Rome
В 1986 году в Париже был открыт художественный Музей Орсе. Он расположился в реконструированном здании одноименного вокзала, построенного в 1900-м, а к концу 1930-х пришедшего в запустение. Есть нечто символическое в том, что одним из первых экспонатов нового музея стала переданная туда из Лувра картина Клода Моне (одна из обширной серии) с изображением вокзала Сен-Лазар.
В целом рассмотрение вокзалов в контексте искусства может быть осуществлено по разным линиям. Начнем с самой побочной — с семантики слова. Русское «вокзал» есть чуть искаженная калька с английского Vauxhall. Воксхолл — отдаленный район Лондона, где с XVII века находился известный увеселительный сад (Vauxhall Gardens) с «эстрадной» площадкой: в «Письмах русского путешественника» Карамзин именует его «лондонским воксалом». Подобного рода парки в XVIII веке понемногу появлялись и в Москве; самым большим был открытый в 1783 году близ Таганки «Медоксов воксал» — англичанин на российской службе, инженер, антрепренер и организатор Петровского театра Майкл Мэдокс устраивал там балы, музыкальные представления и спектакли.
Репутация слова — косвенная причастность его к искусству или, точнее, сфере развлечений, искусству не чуждой,— забавным образом сказалась на установлении статуса уже настоящего вокзала в Павловске, открытого в 1836 году. Несмотря на шум поездов Царскосельской железной дороги, в специальном помещении вокзала проводились концерты с участием знаменитых исполнителей, от Иоганна Штрауса до Федора Шаляпина, что способствовало популярности нового вида транспорта: о том, сколь долгой и устойчивой оказалась эта традиция, свидетельствует, например, стихотворение Осипа Мандельштама «Концерт на вокзале».
Предыдущая фотография
Людвиг Кирхнер. «Железнодорожная станция Кёнигштайн», 1916
Фото: Stadel MuseumПауль Клее.
«Станция L 112», 1923
Фото: Paul Klee
Следующая фотография
1 / 2
Людвиг Кирхнер. «Железнодорожная станция Кёнигштайн», 1916
Фото: Stadel Museum
Пауль Клее.
«Станция L 112», 1923
Фото: Paul Klee
Но и в Европе дополнительная функция вокзала как места праздничного, увеселительного сохранялась первые десятилетия существования железных дорог — пассажиров следовало зазывать, предлагая им дополнительный аттракцион, ибо они боялись пользоваться поездами из-за частых аварий и вообще в силу непривычности. И с этими страхами связана еще одна линия возможного обсуждения железнодорожного транспорта в связи с искусством.
Это тема архитектуры вокзалов. С одной стороны, новые инженерные задачи — перекрытие больших площадей — и новые материалы — стекло, металл, железобетон — порождают своего рода «хай-тек»; сначала в Англии, где первые «чугунные дороги», локомотивы и крытые дебаркадеры появляются начиная с 1825 года, потом и в других странах.
С другой же стороны, эта конструктивность довольно долго не воспринимается как нечто обладающее эстетическим качеством. Чтобы привлечь пассажиров, необходимо убедить их в безопасности предлагаемого способа передвижения, а безопасным выглядит только знакомое, и не просто знакомое, а знакомое «красивое», «уютное».
Фасады вокзалов, чей внутренний облик своей обнаженной прагматикой способен смутить первых пассажиров, устроены по образцу дворцов или викторианских усадеб: они могут быть классическими, а могут использовать исторические отсылки — скажем, к условной готике. Характерно, что этот стилистический разрыв никак не отражен в изобразительном искусстве — и вообще вокзал как здание (вокзал снаружи) художников не привлекает. Собственно, и интерьерный его вид в живописи XIX и XX веков не станет полноценной темой — скорее, будет существовать в роли аккомпанемента.
Предыдущая фотография
Джордж Эрл.
«Поездка на север: Кингс-Кросс, Лондон», 1893
Фото: National Railway Museum
Уильям Пауэлл Фрит. «Железнодорожный вокзал», 1862
Фото: Royal Holloway, University of London
Джеймс Тиссо.
«Отъезд. Вокзал Виктория», 1880
Фото: Private Collection
Следующая фотография
1 / 3
Джордж Эрл. «Поездка на север: Кингс-Кросс, Лондон», 1893
Фото: National Railway Museum
Уильям Пауэлл Фрит.
«Железнодорожный вокзал», 1862
Фото: Royal Holloway, University of London
Джеймс Тиссо. «Отъезд. Вокзал Виктория», 1880
Фото: Private Collection
Прежде чем анализировать этот аккомпанемент, стоит упомянуть о том, как в целом живопись осваивает железнодорожные мотивы. Строго говоря, этих мотивов два: поезд, ведомый паровозом, и вокзал, точнее, то, что происходит на вокзале. В соревновании натуры подвижной с натурой стационарной все преференции, безусловно, у поезда. Сначала он вдохновляет как свидетельство технического (а значит, и социального) прогресса.
Размеченный рельсами пейзаж утрачивает ландшафтную естественность, а в сознании людей XIX века любое освоение природы есть благо (к слову, уже в следующем столетии это будет не так, и вид несущегося поезда приобретет драматические коннотации у экспрессионистов и сюрреалистов). Живописи, стремящейся передать доселе невиданный темп движения, приходится освоить язык открытых и стремительных кистевых мазков: лишь такая свободная техника, будучи предчувствием импрессионизма, дает возможность адекватно отозваться на «дождь, пар и скорость» (так называлась знаменитая картина Уильяма Тёрнера 1844 года).
Далеко не сразу происходит корректировка этого «машинного пафоса» — осознание того, что поезд перевозит людей и люди тоже могут стать действующими лицами в железнодорожных сюжетах. Должна случиться некоторая рутинизация сферы пассажирского сообщения для того, чтобы изобразительное искусство обрело интерес к пространству вокзалов как к зоне активного людского присутствия. И одновременно к зоне перехода: к той точке, где человек метафорически расстается со своим «бытийным местом» и отправляется в путь, превращаясь таким образом из субъекта, управляющего собственной жизнью, в передвигаемый объект.
Последняя метаморфоза будет вполне прочувствована лишь в живописи модернизма (например, триптих футуриста Умберто Боччони «Состояния души» 1911 года; составляющие его абстрактные полотна — «Прощания», «Те, кто уезжает», «Те, кто остается»), но предвосхищение подобных чувств можно наблюдать уже в предыдущем столетии.
С момента возникновения вокзальная тема по преимуществу сводилась к изображению людских множеств. В своем роде это были хоровые, «народные» картины — конечно, в роли народа тут выступала, особенно поначалу, лишь «чистая публика», однако сам по себе переход от «героя» к «массе» выглядел симптоматично: промышленная революция вообще активно вовлекала в орбиту действий целые коллективы — в противовес романтическим одиночкам. Сами же вокзалы, как уже говорилось, составляли фон для фигуративной части композиций — впрочем, эти фоны, как правило, бывали написаны с фактической, протокольной точностью, позволяющей не только безошибочно опознать конкретную натуру (например, лондонский Кингс-Кросс и шотландский Перт в парных картинах Джорджа Эрла «Поездка на север» и «Возвращение на юг» 1893 и 1895 годов), но и отметить характерные детали: способ погрузки багажа через вагонную крышу (Уильям Пауэлл Фрит «Железнодорожный вокзал», 1862) или разрешение конным экипажам въезжать непосредственно на перрон (Джеймс Тиссо «Отъезд.
Вокзал Виктория», 1880). Интересно, что заказ картины Фриту (заказчиком был арт-дилер Луи Флэтоу) имел целью как раз популяризацию архитектуры недавно построенного (в 1854 году) лондонского вокзала Паддингтон, однако художник, со всей ответственностью подойдя к заданию, все-таки явно больше, нежели конструкциями, увлекся живописанием толпы на дебаркадере. В броуновском движении этой толпы отдельные пластические группы и целые микросюжеты прочитываются с трудом — в частности, нелегко сразу заметить, что в правой части полотна пара детективов: один из них поигрывает наручниками — задерживает преступника.
Предыдущая фотография
Уолтер Фредерик Осборн. «Железнодорожный вокзал в Гастингсе», 1890–1891
Фото: Taylor Gallery | Private Collection
Николай Ярошенко.
«Проводил», 1891
Фото: Омский музей изобразительных искусств
Следующая фотография
1 / 2
Уолтер Фредерик Осборн. «Железнодорожный вокзал в Гастингсе», 1890–1891
Фото: Taylor Gallery | Private Collection
Николай Ярошенко.
«Проводил», 1891
Фото: Омский музей изобразительных искусств
В картинах Эрла подобная же толпа включает еще и собак, сеттеров и пойнтеров,— будучи анималистом по преимуществу и спортсменом-охотником, Эрл изобразил группу своих друзей, которые в сезон тетеревиной охоты путешествуют в Шотландию и обратно (впрочем, и у Фрита пара собак присутствует). Динамические перемещения людей и вещей на перронах словно бы предвосхищают будущую скорость поезда и на нее проецируются. И даже когда художник сосредотачивается на крупном плане — как, например, Джеймс Тиссо на «портрете» следующей к поезду дамы,— дребезжащая нота суматохи по-прежнему ощущается в антураже станции: в том, как срезана краем холста фигура носильщика и сплющено пространство, буквально заваленное узлами, сундуками с поклажей и экипажами, поклажу везущими.
Сквозь сугубо реалистический, едва ли не документальный подход просвечивает символический образ вокзала как места ожидания перемены — от привычной статики к неизвестному гадательному состоянию: заданность маршрута не снимает оттенков этой слегка тревожной неизвестности.
Перемена как таковая (чего угодно — состояния, освещения, погоды и так далее) сделалась основой художественного метода импрессионистов: потребность зафиксировать то, что через секунду станет иным. Возможно, с этим как-то связано и пристрастие живописцев данного направления к вокзальным мотивам: не говоря уж о знаменитой серии Клода Моне «Сен-Лазар» (из двенадцати полотен), этот же вокзал (в косвенных ракурсах) изображали Эдуард Мане и Гюстав Кайботт. Одна из лучших картин на тему — «Железнодорожный вокзал в Гастингсе» (1890–1891) — как раз принадлежит импрессионисту не настолько известному: ирландскому художнику Уолтеру Фредерику Осборну. Очертания фигур на перроне редуцируются, а то и вовсе теряются в цветовом мареве: девочка, заставляющая собаку прыгать через обруч, обозначенные суммарными пятнами люди сидящие и люди стоящие, пожилой джентльмен, идущий вглубь станции спиной к зрителям,— несмотря на черный цвет его сюртука и котелка (цвет, большинством импрессионистов не любимый), силуэт, кажется, тоже вот-вот растворится в воздухе.
Но сам вид вокзала очевиден, как очевидно и то, что сейчас эта нестабильная мизансцена изменится: поезд, подобрав пассажиров, уедет.
Вокзал кроме прочего — место встреч и разлук. Уже в хоровых картинах персонажи встречались и прощались друг с другом, но там эти ситуации, равно выраженные в жесте объятий, были неразличимы. Различимыми они станут позже, воплотившись в бытовых жанрах с конкретным, крупным планом увиденным событием (собственно событием встречи или расставания — не более) или же с событием, подразумеваемым «за кадром». Разлуки в своем роде оказываются выигрышнее для изобразительного воплощения, поскольку сам по себе мотив одиночества в месте, рассчитанном на людские скопления, обладает эмоциональной насыщенностью.
Предыдущая фотография
Умберто Боччони.
«Состояния души I: Прощания», 1911
Фото: MoMA
Ганс Балушек. «Станция «Металлургический завод»», 1925
Фото: Private Collection
Рафаэль Сойер.
«Зал ожидания», 1940
Фото: National Gallery of Art, Washington, Corcoran Collection
Следующая фотография
1 / 3
Умберто Боччони. «Состояния души I: Прощания», 1911
Фото: MoMA
Ганс Балушек.
«Станция «Металлургический завод»», 1925
Фото: Private Collection
Рафаэль Сойер. «Зал ожидания», 1940
Фото: National Gallery of Art, Washington, Corcoran Collection
В этом смысле настроение картины русского передвижника Николая Ярошенко «Проводил» (1891) парадоксально близко настроению картин бельгийского сюрреалиста Поля Дельво, сделавшего вокзалы, на которых томятся манекеноподобные героини («Одиночество», 1955 или «Железный век», 1951), частью своей авторской мифологии. Другое дело, что передвижнический жанр предполагает в зрителе потребность домыслить психологическую подоплеку сюжета (с кем только что расстался старик, потерянно стоящий на опустевшей станции?), тогда как модернистское искусство вовсе не озабочено проблемой конкретного считывания образов: собственно, и сами образы здесь далеки от конкретности.
Метафизические полотна Джорджо де Кирико с изображением пустынных вокзалов с часами на башне и неподвижным паровозом вдалеке («Вокзал Монпарнас», 1914; «Загадка часа», 1911 и так далее) не имеют отношения к реальным железнодорожным строениям; в картинах Людвига Кирхнера («Железнодорожная станция Кёнигштайн», 1916), Пауля Клее («Станция L 112», 1923) или Наталии Гончаровой «Поезд отходит от станции» (1913–1914) силуэты пристанционных домиков воспринимаются не как натура, но как знак бытия, обреченного на разрушение победоносной и безличной техникой. В картинах первой четверти ХХ века, использующих железнодорожный словарь, доминирует состояние тревоги, и художникам-реалистам, например Гансу Балушеку («Вокзал большого города», 1904; «Станция «Металлургический завод»», 1925), оно свойственно не меньше, чем адептам новых живописных языков.
В советском искусстве есть изображения и вокзальных интерьеров и платформ (Петр Плахотный «На перроне Киевского вокзала», 1960), и сцен на фоне вокзальных фасадов (Карл Фридман «Киевский вокзал», 1967), и даже залов ожидания, чаще присутствующих в картинах бытописателей западных (Норман Роквелл «Зал ожидания», 1931; Рафаэль Сойер «Зал ожидания», 1940).
Однако в большинстве своем это произведения низкого качества.
Предыдущая фотография
Поль Дельво. «Одиночество», 1955
Фото: Paul Delvaux Foundation — St. Idesbald / 2022, ProLitteris, Zurich
Сальвадор Дали. «Мистицизм железнодорожной станции Перпиньян», 1965
Фото: © Salvador Dali, Fundacio Gala-Salvador Dali, Figueres
Следующая фотография
1 / 2
Поль Дельво.
«Одиночество», 1955
Фото: Paul Delvaux Foundation — St. Idesbald / 2022, ProLitteris, Zurich
Сальвадор Дали. «Мистицизм железнодорожной станции Перпиньян», 1965
Фото: © Salvador Dali, Fundacio Gala-Salvador Dali, Figueres
Завершить сюжет стоит картиной Сальвадора Дали «Мистицизм железнодорожной станции Перпиньян» (1965): и даже не самой картиной, в которой, разумеется, никакой станции нет, а авторским пояснением к ней. «Итак, сегодня,— пишет Дали в «Дневнике одного гения»,— 19 сентября, на станции в Перпиньяне я испытал нечто вроде космогонического экстаза… Передо мной предстала точная картина строения Вселенной.
Вселенная, будучи одной из самых ограниченных вещей на свете, сохраняя все свои пропорции, точь-в- точь напоминает железнодорожную станцию в Перпиньяне…»
Текст: Галина Ельшевская
Простота использования Amplitude позволяет каждому сотруднику Avito получать доступ к данным о поведении пользователей и учиться на них. Перейдя на Amplitude, команда по развитию мгновенно нашла ответы на свои вопросы и определила действия пользователей, которые повысили удержание на 100%.
100%
повышение удержания
3X
снижение стоимости приобретения
Avito, расположенный в Марокко, имеет веб-сайт и мобильное покупать и продавать онлайн— что угодно, от электроники до автомобилей и домов. Avito является частью Schibsted, международной медиа-группы с сотрудниками в более чем 30 странах, стремящейся стать мировым лидером в области онлайн-рынков, роста и средств массовой информации.
В Avito наблюдался устойчивый рост и вовлеченность, но у Юссефа Эль Гурфи, менеджера по развитию Avito, возникла проблема: ему было трудно отвечать на вопросы о своих пользователях.
Даже простые вопросы вроде «какая категория в нашем приложении самая активная?» Ответили через 1-2 недели.
Amplitude был единственным ответом на десятки вопросов, которые мы постоянно задавали в Avito: от измерения удержания на основе сегментов до понимания поведения пользователей по категориям — в нем есть все.
Любой менеджер по продукту или маркетолог, у которого возник вопрос, должен был отправить запрос в группу данных, а затем дождаться написания запросов, сбора данных и контроля качества, прежде чем получить ответ. Юссеф считал, что все должно быть намного проще: любой сотрудник Avito должен иметь возможность самостоятельно просматривать данные и получать ответы.
Когда Юссеф начал искать подходящее аналитическое решение, его привлекла глубокая поведенческая аналитика Amplitude, в частности акцент на аналитику удержания и функции прогнозирования, такие как Compass. Сделать Avito как можно более привлекательным и удержать пользователей — главные цели Юссефа в его роли менеджера по развитию.
Реализовано всего за 2 часа
Чтобы попробовать Amplitude, Юссеф реализовал все мероприятия Avito в Amplitude всего за 2 часа, сказав, что это «очень просто». Говорит Юссеф: «Поскольку я смог внедрить Amplitude непосредственно в наш диспетчер тегов, мы смогли увидеть, как он работает довольно быстро, и я сразу увидел ценность».
Легкий доступ к данным означает значительную экономию времени
Все сотрудники Avito, включая сотрудников отдела продуктов, маркетинга, продаж и дизайна, теперь могут сразу же ответить на свои вопросы в Amplitude, вместо того, чтобы ждать 1–2 недели.
Мы можем действовать быстро. Как только мы обнаруживаем что-то в Amplitude, мы запускаем A/B-тестирование или корректируем наши push-уведомления в ответ.
Сокращение времени получения информации позволяет значительно ускорить итерацию продуктов и разработку маркетинговых кампаний, позволяя Avito улучшаться и развиваться ускоренными темпами.
Маркетинг снизил стоимость привлечения в 3 раза
Например, отдел маркетинга использует данные Amplitude для разработки более эффективных рекламных кампаний, ориентированных на их лучшую аудиторию.
Когда приходит время создавать новые кампании, они используют Amplitude, чтобы найти наиболее активные категории, города и ценовые диапазоны, а затем проводят мозговой штурм объявлений для таргетинга на этих пользователей. Полученные объявления работают намного лучше, чем предыдущий метод случайных тестов, чтобы увидеть, что сработало: снижает стоимость привлечения в 3 раза.
Кроме того, команда использует поведенческие данные в Amplitude для создания пользовательских поведенческих когорт пользователей, которые имеют определенные характеристики или поведение (например, просмотр рекламы дорогих товаров, таких как дома и автомобили). Затем они направляют эти когорты в свою CRM Braze через интеграцию с Amplitude, чтобы отправлять гиперцелевые push-уведомления и кампании нужным людям.
Выявленные действия пользователей, повышающие удержание клиентов на 100 %
Специалисты по развитию и продуктам Avito используют Amplitude для изучения действий пользователей, способствующих удержанию клиентов.
Например, они обнаружили, что если пользователь выполнил хотя бы один поиск в первый день, удержание увеличилось почти на 100%. В результате они обновили процесс онбординга, чтобы предлагать пользователям как можно скорее выполнить первый поиск.
Любой может ответить на любой вопрос
Для Avito ценность Amplitude заключается в возможности любого сотрудника компании ответить на любой вопрос о поведении своих пользователей. По словам Юссефа, «самое мощное средство для меня — это анализ удержания на основе поведения. Для некоторых других команд это возможность легко сегментировать события и пользователей на основе свойств, например, найти ключевое слово, которое чаще всего ищут в категории. Amplitude — действительно идеальный инструмент для работы с данными».
Российский сайт Avito удвоил выручку
Миа Шэнли
3 минуты чтения
СТОКГОЛЬМ (Рейтер) — Шведский соучредитель крупнейшего в России сайта объявлений Avito ожидает, что в этом году его доходы более чем удвоятся, доказывая, что более мелкие игроки могут взять на себя инициативу в отрасли, где доминируют такие тяжеловесы, как eBay и Craigslist.
Последний стартап Йонаса Нордландера, запущенный в 2007 году, занимает первое место в Craigslist в США и на китайском сайте 58.com с 40 миллионами уникальных посетителей в месяц, и его быстрый рост уже привлек интерес инвесторов.
«Я думаю, что у них очень хорошие перспективы», — сказал Питер М. Золлман, аналитик Advanced Interactive Media Group.
«Я бы, конечно, сказал, что Avito создал хорошие возможности, но я бы не сказал, что их будущее уже гарантировано. Это очень, очень ранний рынок».
Доход Avito в 2012 году составил 30 миллионов долларов. Согласно отчету AIM, доход Craigslist, самого популярного в мире сайта объявлений, в прошлом году составил около 126 миллионов долларов.
Avito еще не приносит прибыли, и его охват далеко не так широк, как eBay, норвежский Schibsted или южноафриканский Naspers, каждый из которых владеет десятками онлайн-брендов по всему миру.
Но это может быть началом экспансии на новые рынки, такие как Иран, Бангладеш или Пакистан.
Недавно он был запущен в Египте и Марокко.
В прошлом месяце Naspers выкупила около 20% акций фирмы и объединяет свои российские сайты с Avito.
Среди других инвесторов — шведские Kinnevik и Vostok Nafta, а также венчурные компании Accel и Northzone — одни из первых спонсоров Spotify.
Партнер Accel Сонали де Рикер отметила, что более 90% онлайн-роста в России приходится на регионы, где, по ее словам, все больше людей выходят в интернет в поисках товаров и услуг.
«Из-за отсутствия инфраструктуры для розничной торговли часто лучше всего подходит местная торговая площадка», — сказала она.
Сайт Avito служит местом встречи покупателей и продавцов всего, от недвижимости до домашних животных и рабочих мест, причем каждый пятый подержанный автомобиль, проданный в России, торгуется на сайте.
«Я был бы очень разочарован, если бы мы не удвоили выручку по сравнению с прошлым годом», — сказал Нордландер, который в 2006 году продал eBay шведский сайт объявлений и пообещал не вмешиваться в его деятельность в течение двух лет.